Терроризм и его последствия

Ехал сегодня на фитнес. Трехполосная дорога, я еду по средней полосе, справа от меня пассажирский автобус. Я плавно опережаю его по своей полосе, и вдруг справа от меня из под заднего колеса автобуса раздаётся взрыв и появляются клубы дыма, буквально закрывшие мне на секунду обзор. «Теракт?» — промелькнуло в голове. Нога надавила на педаль газа, чтобы побыстрее покинуть опасное место. Лёгкий впрыск адреналина в кровь. Но дальше был красный светофор перед кольцом, так что пришлось остановиться.

Оглянулся назад — автобус припарковался, немного не доехав до остановки, включил аварийку. «Не теракт, просто что-то сломалось», — подумал я, и, выдыхая, поехал дальше.

Теперь вопрос: почему первое, о чём я подумал, была не банальная поломка, а теракт? Да потому, что слишком много террористических инцидентов происходит в последнее время. И сознание перестраивается, выставляя внутреннюю шкалу оценки угрозы на максимум.

Это заставило меня задуматься о том, как терроризм меняет наше восприятие реальности, даже когда мы находимся вдали от непосредственной угрозы. Я никогда не был жертвой теракта, не терял в них близких, но тем не менее автоматически интерпретировал обычную поломку автобуса как потенциальную угрозу жизни. Это и есть то самое «вторичное» воздействие терроризма, которое психологи называют не менее опасным, чем прямое.

Терроризм работает не только через физическое насилие, но и через страх. В этом его коварство и эффективность. Один взрыв в метро — и миллионы людей начинают тревожно вглядываться в лица попутчиков, с подозрением осматривать оставленные сумки, вздрагивать от любого громкого звука. Это именно то, чего добиваются террористы: состояние постоянной тревоги и бдительности, которое в конечном счёте изматывает и деформирует психику.

Помню, как после теракта в «Крокус Сити Холле» поймал себя на том, что стал по-другому воспринимать публичные пространства. Заходя в торговый центр, невольно отмечал расположение запасных выходов. В кинотеатре внутренний голос советовал сесть ближе к проходу. Даже в обычном ресторане появилась привычка держать в поле зрения входную дверь.

Это постоянное фоновое напряжение становится частью повседневности. Мы привыкаем к нему, как привыкаем к шуму машин за окном или к мерцанию экранов. Но оно никуда не исчезает и требует психических ресурсов, которые могли бы быть направлены на что-то созидательное.

Есть исследования, показывающие, как массовые теракты влияют на всё общество в целом. После 11 сентября 2001 года в США значительно выросло количество сердечных приступов, не связанных с непосредственной угрозой. Люди, находившиеся за тысячи километров от Нью-Йорка, испытывали симптомы посттравматического стресса. А исследователи из Еврейского университета в Иерусалиме обнаружили, что в районах, где регулярно происходили теракты, у женщин чаще рождались дети с низким весом — даже у тех, кто не был непосредственно задействован в этих событиях.

Мы социальные существа, и чужая боль резонирует в нас, даже если мы знаем о ней только из новостей. Эта эмпатия — одно из лучших качеств человека, но в мире, где информация о трагедиях доступна 24/7, она становится источником постоянного стресса.

Особенно сильно это влияет на детей. Недавно я слышал, как девочка лет восьми спросила маму в магазине, могут ли «плохие люди с оружием» прийти в её школу. Она никогда не сталкивалась с насилием лично. Но дети чутко улавливают тревогу взрослых, слышат обрывки разговоров, видят заголовки новостей на экранах наших телефонов. И начинают воспринимать мир как опасное место, где в любой момент может произойти что-то страшное.

Это меняет целые поколения. Я рос с другими страхами: мы боялись ядерной войны, но это была абстрактная угроза, не персонализированная. Современные дети растут с осознанием, что опасность может исходить от обычного человека в метро или в торговом центре. Это совсем другой тип тревоги — более конкретный и трудно контролируемый.

В то же время есть и встречный процесс: адаптация. Человеческая психика удивительно пластична. Жители Израиля, десятилетиями живущие под угрозой терактов, выработали особую устойчивость. В психологии даже появился термин «израильский парадокс»: несмотря на постоянную угрозу безопасности, уровень счастья населения остаётся стабильно высоким. Люди научились жить «вопреки», не позволяя страху управлять их жизнями.

Возможно, в этом и заключается главный вызов нашего времени: как сохранить здоровую бдительность, не скатываясь в паранойю? Как оставаться информированным, но не позволять тревожным новостям определять качество жизни? Как, наконец, не дать террористам достичь их главной цели — посеять страх и разобщённость?

У меня нет готовых ответов. Я сам ловлю себя на том, что иногда слишком погружаюсь в информационный поток о трагедиях. Но стараюсь соблюдать информационную гигиену: ограничивать время, проведённое за чтением новостей, выбирать проверенные источники, не включать телевизор с бесконечной трансляцией одних и тех же драматичных кадров.

Ещё я заметил, что помогает осознанное переключение внимания на позитивные аспекты жизни. Не как форма эскапизма, а как способ напомнить себе, что мир не сводится к угрозам и опасностям. В самые тревожные дни я стараюсь сделать что-то полезное для других: позвонить старому другу, помочь соседке с тяжёлыми сумками. Это возвращает ощущение контроля и связи с другими людьми.

Сегодняшний случай с автобусом показал мне ещё одну важную вещь: как легко мы поддаёмся первому импульсу страха. Между взрывом и моей мыслью о теракте не было никакого аналитического процесса — только молниеносная эмоциональная реакция. И только потом, уже на светофоре, включилось рациональное мышление.

Это напоминает, насколько важно давать себе время на осмысление происходящего, не реагировать на первый импульс. В мире, где информация распространяется мгновенно, а социальные сети поощряют эмоциональные реакции, это становится всё сложнее. Но именно эта пауза между стимулом и реакцией может быть решающей.

Пожалуй, лучший способ противостоять психологическому воздействию терроризма — это осознанность. Осознавать свои страхи, но не позволять им управлять жизнью. Быть информированным, но не поддаваться информационным манипуляциям. Помнить о рисках, но не забывать и о радостях повседневности.

В конце концов, лучший ответ на попытку посеять страх и ненависть — это продолжать жить полной жизнью, сохраняя открытость и доверие к людям. Не позволять террористам достичь их главной цели: изменить наш образ жизни, наши ценности, наше отношение друг к другу.

Когда я доехал до фитнес-клуба, то решил, что сегодня точно не буду проверять новости. Вместо этого сосредоточусь на тренировке, на ощущениях в теле, на разговорах со знакомыми, которых встречу в зале. Маленький акт сопротивления большому страху. И, может быть, именно из таких актов и складывается по-настоящему свободная жизнь.